ПРИТЧИ

Притчи и поучительные истории

Хасидские притчи

Хасидская мудрость

Демоны тревожат лишь тех, кто сам их тревожит. Сефер Хасидим

Казнь за чтение Торы

хасидская притча

Про р. Ханину бен Терадиона рассказывали, что это был человек, приятный и Богу, и людям. Никто не слышал от него дурного слова.

Когда вышло запрещение заниматься изучением Торы, он не переставал собирать вокруг себя народ и преподавать свои поучения.

Больной р. Иосе бен Кисма, которого он зашёл проведать, стал увещевать его, говоря:

— Ханина, брат мой! Не видишь ли сам, что этому племени самим Богом дана власть над нами? Оно опустошило дом его, сожгло его святыню, умертвило праведнейших его, погубило избранных его — и поныне племя это остаётся невредимым. А мне сказали про тебя, что продолжаешь изучать сам и другим преподавать Тору, устраивая собрания и публично держа свитки Завет раскрытыми перед собою.

— Господь милостив, — отвечает р. Ханина.

— Это не ответ, Ханина! Я дело говорю, а ты отвечаешь: «Бог милостив». Чудом будет, если не сожгут тебя вместе со свитками на костре.

— Раби, — говорит Ханина, — удостоюсь ли я блаженства?

— Разве ты знаешь какой-нибудь тяжкий грех за собою?

— Заведуя благотворительными сборами, я однажды деньги, назначенные на трапезу для неимущих в Пурим, роздал по ошибке как обычную милостыню бедным.

— Только это? Я ничего лучшего не желал бы себе, как быть на твоём месте.

Вскоре р. Иосе умер. На погребение его пришли знатнейшие граждане Рима и на обратном пути застали р. Ханину читающим поучение с раскрытым свитком Завета перед многочисленным собранием. Привели его на суд и спрашивают:

— Как дерзнул ты нарушить приказ кесаря?

— Я поступил так, как повелел мне Господь. Суд постановляет: р. Ханину сжечь на костре, жене его отрубить голову, а дочь отдать на публичное позорище.

Вывели р. Ханину на площадь, обернули в свиток Торы и в таком виде возвели на костёр. Затрещал охваченный пламенем хворост. А палачи начали класть на грудь р. Ханине волокна шерсти, напитанные водою, дабы подольше поддержать в нём дыхание и этим продлить мучения.

— Отец! — кричит в ужасе дочь его. — Я не в силах муки твои видеть!

— Дочь моя! — отвечает р. Ханина. — Если бы меня одного жгли на костре, я возроптал бы, но вместе со мною горит и св. Тора наша. И тот, кто явится мстителем за неё, отомстит и за меня.

Спрашивают ученики:

— Раби, что видишь ты в эти минуты?

— Вижу, — отвечает р. Ханина: пергамент сгорает, а буквы возносятся в вышину.

— Раби! — советуют они. — Вдохни в себя пламя — скорее наступит конец твоим мукам.

— Пусть тот, кто дал мне душу, примет её у меня, — отвечает р. Ханина, а сам я ускорять свою смерть не стану.

Тут уже и сам палач не мог дольше видеть его муки, и спрашивает он р. Ханину:

— Раби, если я сниму мокрую шерсть и усилю пламя, введёшь ли ты меня в жизнь вечную?

— Да, — отвечает р. Ханина.

— Поклянись мне в этом.

— Клянусь.

Сделал так палач. И отлетела в вечность душа мученика.

В ту же минуту и палач бросился на костёр и исчез в пламени.

И зазвучал Бат-Кол: «Раби Ханина и палач его с ним грядут «жизнь вечную!»

По поводу этого Рабби (р. Иуда Га-Насси) говорил со слезами на глазах:

— Кому удаётся одной минутой обрести вечную жизнь, а кому долгими годами приходится выносить самые мучительные испытания.