ПРИТЧИ

Притчи и поучительные истории

Хасидские притчи

Хасидская мудрость

Я верю в нравственный поргресс человечества, но я считаю его убийственно медленным. Герцль

Два правила

хасидская притча

Когда сын ребе Авраама Иакова из Садигуры женился на дочери ребе Цви ха-Коэна из Риманова, дед жениха обратился к отцу невесты:

— Позвольте мне рассказать о нашей семье. Мой прадед — Дов Бер; дед — ребе Авраам по прозванию Ангел; двоюродный дед — ребе Нахум из Чернобыля; а его сын, ребе Мордехай, приходится мне дядей. А теперь, друг мой, расскажите мне о своей родословной.

— Мои родители умерли, когда мне было десять лет, — сказал ребе Цви, — и я их не очень хорошо помню. Знаю только, что мама с папой были праведные, сердечные люди. После их смерти дальний родственник, портной, взял меня в подмастерья, и я проработал у него пять лет. Именно у него позаимствовал я два правила, которые с тех пор определяют всю мою жизнь: «Ничего нового не порти, а всё старое чини».

При этих словах дед жениха вскочил на ноги и радостно вскричал:

— В этом браке сошлись две великие родословные! Наши дети дважды благословенны!

_____________

Комментарий Рами Шапиро

He бывало ли подобного и в твоей жизни?

Не портить нового. Многие портят новое просто из стремления согласовать его со старым. Прошлое — преграда на пути к будущему. Ориентированная на прошлое жизнь — всего лишь подражание. В ней нет творчества, лишь конформизм. Новому не дают быть новым, вынуждая подстраиваться под старое.

Чинить старое. Рано или поздно всякая вещь начинает нуждаться в починке, обновлении. В особенности религиозный консерватизм. Религии свойственно сосредоточиваться на внешних формах, забывая об идеях, в них воплощённых. В результате получаем слепое воспроизведение действий и ритуалов, лишённых наполнения, некогда их породившего. Какой же выход? Не отвергай ритуалы — но верни им утраченный смысл.

Вспомни, когда ты портил новое в угоду старому — только потому, что это старое существует. Когда смирялся со старым только потому, что оно «традиционно», хотя и осталась от него лишь одна пустая оболочка.